1) Человек Сергей Николаевич уверовал в Бога, и теперь знает цель Бога о человеке, то есть о святости и совершенстве.

2) Этот человек становится волей судеб Божиих священником, имея мощный фундамент познаний, как ученый и богослов.

3) Но человек этот вместо того, чтобы обратиться исключительно к аскетическому образу жизни, ведущему к личной святости (ибо Иисус Христос обращается к конкретному человеку, к лицу, к индивиду и личности), встает на путь широкого церковно-православного просвещения.

Почему же это происходит?

а) Возможно это влияние наследственности (его отец и еще четыре поколения из рода были священниками).

б) Это и воля Божия. Ибо один призывается в Церковь и становится аскетом-монахом – это путь преподобия; другой – святителем, то есть епископом; третий - богословом; а четвертый – просветителем или даже православным правителем, как император Николай II Александрович (хотя и было намерение его о патриаршестве и даже были оговорены уже формальности, касающиеся брачно-семейных отношений).

в) Выбранный путь зависит и от условий, в которых живет данная личность.
По причине того, что жизнь и творчество отца Сергия Булгакова не входят в число глубоко исследуемых мною тем, то желал бы ограничиться исключительно постановкой обозначенных вопросов. И в связи с этим хочу высказать уважаемому собранию свои рассуждения по высказанным выше тезисам.

В истории Церкви, как в Ветхом, так и в Новом Завете, достаточно примеров, когда Бог избирал человека для той или иной деятельности: пророки, апостолы и т.д.

В личной жизни отца Сергия Булгакова изначально заложено желание послужить российскому обществу, желание преобразить его. Он не становится на путь своего отца священника сразу, как это было у Иоанна Кронштадского, или у Митрофания Воронежского, или у Сергия Радонежского и Серафима Саровского. Он желает посвятить себя общественному служению. «Я народник», - говорит он о себе. Но для этого нужна идея, идеология и мировоззрение. И он, почему-то проходит путь Чернышевского, Писарева, Добролюбова и многих других детей священников, путь, который стал проявляться в сознании российского интеллектуального общества в 19 веке – путь широкого народного и общественного просвещения, но на основании другого, не традиционного, то есть не Христианского Просвещения народа.

Если для Чернышевского и Добролюбова это новое мировоззрение четко еще не осознавалось, то для Сергея Николаевича Булгакова оно было ясно и конкретно – марксизм и социализм. То есть с одной стороны – это метание, поиск нового знамени для переустройства общественной жизни, а с другой стороны – эта идеология и мировоззрение находятся на стороне, за рубежем – в Европе (откуда пришли раньше Кант, Гегель, Феербах и др.). Что же не устраивало новые поколения детей священников – особое сословие народа – в традиционном христианском мировоззрении?

- Возможно, некая закупоренность и жесткие рамки государства, которые лишали духовенство и Церковь свободы и не давали развиваться обществу (в сравнении с расширением научно-технического и культурнического сознания народов Европы).

- Возможно, на Земле и в России стал появляться новый тип человека, как сегодня появляются дети с потребностями в алкоголе, никотине, наркотиках, преступному поведению, то есть тип людей осознанно стремящихся к деградации и вырождению. А тогда стали появляться будущие революционеры. Может быть след в наследственности оставляет новая и волевая линия управления российским народом, которая появляется в сознании и поведении общества, образованного Петром I. Сам Петр говорил, что готов отдать жизнь за Россию, но не говорил, что готов отдать жизнь за Бога и Церковь, что есть явное нарушение помазанником Божиим принципа симфонии властей (хотя он и пел в церковном хоре, исповедовался у своего духовника Сильвестра, рисовал проекты храмов, по которым они были построены).

В отличие от Герцена, Чернышевского, Добролюбова и др. – Сергей Николаевич Булгаков освобождается от марксизма (в себе). Как впрочем, все его соратники по редакции журнала «Путь» в парижский период жизни (Бердяев, Франк и др.). Булгаков защищает научную работу, становится профессором, преподает в Московском университете. От марксизма остается предмет – экономика.

И, наконец, третий период жизни, и второе освобождение и возвращение к наследственным истокам – это священство. Бердяев не становится священником, ибо нет корней в наследственности, Сергей Булгаков становится священником волей судеб (встреча с Патриархом Тихоном и его работа в Соборе 1918 года).

Но остается увлечение экономикой и опять возврат к народному просвещению, но традиционному – христианству. Но это просвещение теперь за пределами Родины, в центре Европы, откуда пошли, в том числе богопротивные учения – из ложи Востока, то есть из Франции. Теперь он оказывается в центре того мира, или того капища, которому поклонялся юный и молодой Булгаков и откуда пошла отрава атеизма в сознании всех народов Земли. Именно здесь ему пришлось испить чашу разочарования в идеалах молодости, которые привели Российскую Национальную Государственность и российскую империю к краху и лишению мощнейшей поддержки (моральной, нравственной, духовной, материальной, силовой), которую всегда получали все христианские народы и христианские государства через Русскую Православную Церковь и российское православное государство.

Теперь, живя во Франции, о. Сергий должен был реально осознать и увидеть опасность увлечения иными идеями, мировоззрениями, кроме Божией и православной христианской.
Именно в Париже о. Сергий в сане и сознании православного священника, мог свободно ознакомиться с историей масонства, по-новому осознать учение Канта, Гегеля, Фейербаха, которые буквально увели российскую интеллигенцию, в том числе и детей священников от реальной Церкви Божией.

Может быть, отец Сергий теперь по-новому увидел и Аристотеля, и эпохи Возрождения и Просвещения, а так же сущность их творцов.

Отцу Сергию довелось посвятить свою жизнь образованию детей, молодежи российской эмиграции. Конечно, учеников о. Сергия Булгакова, о. Сергия Четверикова, Бердяева, Франка, Бердяева, Карсавина, Лосского ожидала новая жизнь в Европе, США, Австралии, на Востоке. Я их видел в 1988 году – четвертое поколение знатных дворянских родов (мне пришлось вести первую встречу с нашей эмиграцией в Доме Кино в Москве). Это были дети и внуки тех, кто учился у о. Сергия и др. Я не нашел следов русскости и российских корней у этих людей. И когда я сказал, что мы гордимся ими как представителями России за рубежом, они возразили и сказали, что являются гражданами тех стран, в которых проживают.

Возможно, о. Сергий Булгаков был бы лично утешен, что сумел привести в Церковь будущего святителя – митрополита Антония (Блюма).

О. Сергий может быть утешен на личном уровне, что он в отличие от Чернышевского, Писарева и Добролюбова, вернулся как блудный сын к Своему Отцу Небесному, которому служили четыре поколения священников – предков Булгакова. Может быть, в личных молитвах и слезах, о. Сергий говорил те же слова, что и блудный сын: «Отче, я согрешил против Тебя». Ибо такие слова до конца своих дней говорили и апостол Петр, и апостол Павел, помня о личном согрешении.

Мне ничего не известно о его личном аскетическом опыте и подвиге, что есть первое условие на пути к святости, о его исповедальной жизни как члена Церкви. Меня настораживает странное поведение его матери – жены священника, матушки, которая всегда курила, то есть имела зависимость от никотина. Страдала ли она от своего увлечения или зависимости?

Перед нами предстает лишь внешняя жизнь О.Сергия Булгакова, его профессорско-преподавательская и организационная деятельность.

К примеру, о. Иоанн Кронштадский много сделал для Церкви как миссионер. Он говорил проповеди, исповедовал массы людей, ездил по России, общался с людьми разных сословий. Бог совершал через о. Иоанна чудеса и давал ему пророчества о судьбах своего народа и российского государства. О.Иоанн оставил личные дневники с его муками о несовершенном внутреннем мире человека. Эту внутреннюю жизнь он считал жизнью во Христе. Дневники так и называются: «Моя жизнь во Христе».

Позволю задать вопрос, который сопровождает, возможно, многих из нас, когда мы обращаемся к работам какого-либо выдающегося человека: «Современен ли этот человек? Могу ли я воспользоваться трудами данного человека сегодня?» То, что о. Сергий незаурядная личность – в этом для меня нет сомнений. Глубокий мыслитель, блестяще владеющий словом, горячий патриот, искренне верующий, жертвенно служивший Церкви в качестве преподавателя и церковного писателя.

Данная конференция дает нам возможность по-новому осмыслить историю России в переломный момент ее истории и понять наш истинный путь и назначение от Бога среди других народов. С другой стороны, мы можем глубже понять искушения, вопросы и наваждения, которые время от времени (и сегодня) совершаются в сознании и воле нашей интеллигенции, сословия, призванного анализировать, понимать, осознавать и рассуждать.
Конференция помогает нам, живущим на новом изломе истории России понять суть ветров, дующих с Запада в наше сознание.